КУПАЛА- в вост.-слав. мифологии и обрядности - назв.
осн. персонажа праздника, приуроч. к летнему солнцестоянию и самого этого
праздника, к-рый справляется в ночь на 24 июня, т. е. на день Иоанна Крестителя
- его нар. назв.: Иван К. (от действия погружения в воду при крещении,
ср. диал «К». -купель, Иван Купальник и т. п.). В этимологии этого слова
пересекаются значения «купать» (окунать, погружать в воду) и кипеть (ср.
родство с лат. именем Купидона и соотв. нарицательным cupido - стремление,
на индоевроп. Кир - «кипеть», «вскипать», «страстно желать»). Т. о., само
имя обряда и его гл. персонажа ассоциируются с водой и огнем. Купальский
обряд относится к числу календарных, лучше сохранился у украинцев и белорусов,
в частности в Полесье. К. называют и нек-рых участников обряда и - прежде
всего - обрядовую куклу, к-рую либо сжигают, либо топят. Или же сжигают
(топят) чучело, именуемое Мара (имя, родств. слову «умирать»), в песнях
оно трансформируется в Марью, сестру Ивана. Кровосмесит. отношения между
братом и сестрой становятся одним из гл. мотивов мифа, лежащего в осн.
ритуала и реконструируемого по обрядовым песням. Отсюда и роль цветка Иван-да-Марья,
в к-ром «воплощен» этот сюжет. Вообще праздник К. тесно связан с растит.
кодом, именно в ночь на Ивана К. собирают травы для знахарства и колдовства
(один из таких примеров хорошо изв. по пов. Н. Гоголя «Вечер накануне Ивана
Купала» - здесь отражено представление о том, что в эту ночь цветет папоротник,
цветок к-рого открывает клады). Для праздника, связ. с солнцестоянием (солнцеворотом),
естественно, что центр. его действие - возжигание костра. Иногда для этого
специально добывают огонь трением, такой огонь наз. «чистым», в нек-рых
песнях специально оговаривается, что этот огонь разжигает сам Бог. В костер
бросают разные предметы для очищения, как очистит. обряд осмысляется и
прыгание через костер. Нек-рые исследователи восстанавливают для купальской
обрядности эротич. характер: по свидетельству христ. поучений против язычества,
такие обряды кончались если не свальным грехом, то во всяком случае каким-то
обрядовым разгулом. Соответственно, очистит. обряды трактуют как очищение
после такого греха. Хотя в принципе такая схема соответствует структуре
ритуалов (нарушение норм. а затем восстановление, возвращение к обычной
нормиров. жизни), но как раз для купальской обрядности, видимо, гораздо
труднее различить и отделить друг от друга грех и очищение от него, поскольку
мотивы огня, купания, чистоты присущи всему обряду, а не какой-то заключит.
его ч. Само прыгание через костер, имеющее очистит. смысл, во мн. местах
является как раз нач. эротич. мотивов: девки и парни входят в лес порознь
и стоят по разные стороны костра, потом парни прыгают через костер и оказываются
вместе с девками. В др. случаях, как известно, прыгают через костер и девицы
(на этом осн. сюжет «Снегурочки»; между прочим, эту сказку можно трактовать
и в том смысле, что святой, очистит. огонь изгоняет из числа людей существо
иной породы - искусств. чел., слепл. из снега, оживл. чудом или волшебством,
- т.е. существо, возможно, опасное). Эта двойственность сюжета, видимо,
присуща и самому празднику (ср. отмен, выше двойственность назв. К. в связи
с водой и огнем): будучи приурочен ко дню Иоанна Крестителя, этот праздник
особенно ярко проявлялся в одном из вариантов возжигания костра, а именно
в случае, когда зажигали колесо, поднятое на высоком шесте (ср. представление
славян о солнеце как о колесе, к-рое находится на вершине мирового дерева).
С др. стороны, ритуал имеет и б. простой пласт значений в аграрном «коде»
(так, высота прыжка через костер или самого костра должна обеспечить высоту
злаков и т. п., уничтожение обрядового чучела, как правило, ассоциируется
с посевом-погребением и последующим воскрешением-прорастанием). Очень близкие
параллели к слав. дают балтийские обряды в день Иоанна Крестителя, но и
вообще во всей европ. традиции этот день сакрально отмечен (в связи с солнцестоянием).
Праздник Ивана Купалы. Худ. К. В. Лебедев
Лит.: Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. Л., 1963; Иванов
В. В., Топоров В. Н. Исследования в области славянских древностей. М.,
1974.